Где в россии имеются возможности для экономии энергии

Массовая «альтернативная» энергетика в России – это реально?

Альтернативная энергетика в России (в первую очередь – ветряки и солнечные батареи) попросту не работает. Точнее, эти вещи пока не работают. Причин много, но главные — мы копаем нефть, газ и уголь, и городской ввод у нас не просто дешевле, а дешевле на порядок даже в самых запущенных случаях далёкого завода на берегу Балтийского моря, где, казалось бы, дует постоянный сильный ветер. В странах, где альтернативка реально работает, другие условия инфраструктуры: компактные географически сети, компенсации от государства для полей ветряков, есть возврат энергии в городскую сеть, если сейчас она не потребляется с батарей.

С другой стороны, у нас есть невероятное преимущество: длина страны такая, что когда где-то ночь, где-то на другом конце страны уже день. А, значит, можно очень хорошо «размазать» пики потребления за счёт продуманной инфраструктуры. А ещё у нас есть гидроэлектростанции, которые отлично работают на возобновляемой энергии. И очень-очень дешёвая атомная энергетика.

Почему альтернативная, почему не возобновляемая? Потому что с возобновляемой энергетикой как таковой дела у нас обстоят неплохо. Около 20% установленной мощности и около 17% вырабатываемой энергии в общем балансе страны составляет энергия гидроэлектростанций. Россия обладает вторым после Китая местом в мире по экономически обоснованному гидроэнергетическому потенциалу. Серьёзный показатель. Гидроэнергетика — это источник чистой энергии с вменяемыми капитальными затратами и минимальной стоимостью вырабатываемой энергии. Здесь есть свои плюсы и минусы, но речь сегодня не о них. Речь о тех источниках, которые сейчас модно называть «альтернативной» энергетикой, прежде всего — о ветре и солнце. Вот с их использованием в России дело идёт не быстро.

Причина первая. Мы богаты ископаемым топливно-энергетическим сырьем. Уголь, газ и нефть — это примерно 2/3 вырабатываемой нами энергии, атомные электростанции — ещё 17%. Да, вырабатываемая энергия из этих источников дороже «условно бесплатной» энергии солнца и ветра, но инфраструктура уже создана нашими отцами и дедами, и она работает. В то время как для создания альтернативной энергетики требуются капитальные затраты (и затраты немалые), и это в условиях дорогого кредита. Например, стоимость 1 кВт установленной мощности солнца и ветра составляет около 1000 долларов, т. е. примерно на уровне стоимости газовой электростанции. Но есть нюанс. Построить источник на 1 кВт и гарантированно получить от него 1 кВт мощности, как говорил любимый сатирик, это две большие разницы. Поясню. Газовая или угольная электростанции работают с КИУМ (коэффициентом использования установленной мощности) 0,4–0,6, а у «альтернативщиков» этот параметр в 2–5 раз меньше. Что это означает? Это значит, что солнце не всегда светит так, как в полдень в июле, и ветер не всегда под 10 м/с (это условия максимальной выработки энергии). Основную часть времени в году даже в лучших местах и солнца меньше (а ведь ещё и ночь бывает), и ветер слабее, а бывает и полный штиль. Получается так. Построили мы угольную станцию на 100 МВт и получаем от неё в среднем 60 МВт каждый час и днём, и ночью 24 часа, 365 дней в году. Второй вариант. Построили за те же деньги парк ветрогенераторов с установленной мощностью те же 100 МВт, но вот получать от него в году будем в среднем 20 МВт в час, т. е. эффективность вложений на выработанный кВт получаем в 3 раза меньшую. А это значит, что для замещения одной угольной станции нам нужно поставить ветряков в три раза больше установленной мощности с соответствующими капитальными затратами. С другой стороны, стоимость вырабатываемой энергии у ветра тоже раза в 3 ниже стоимости энергии из газа (у нас), т. к. ветер бесплатен, а газ — нет. Но и цены на топливо сейчас очень изменчивы, плюс угольные и газовые станции кроме электричества ещё и тепло дают. В общем, в каждом конкретном случае нужно считать отдельно, но по факту, в России получить экономический эффект от альтернативной энергетики на генерирующей стороне совсем непросто. В Европе — другое дело. Своего газа мало, импортный газ дорогой, а значит, разница в стоимости энергии больше, кредит дешёвый, зимы тёплые, поэтому тепла от газовых станций не требуется, вот и получается, что экономический эффект от альтернативщиков в Европе заметнее… если бы не рухнули цены на энергоносители. Ведь расчёты перспективного экономического эффекта от альтернативной энергетики зачастую опирались на «факт» роста цены на классические энергоносители, на так называемые «сходящиеся линии» падающей стоимости альтернативного кВт и растущей стоимости кВт классического. Интересное совпадение: в апреле этого года крупнейший в индустрии солнечной энергетики американский концерн SunEdison запустил процесс банкротства, пошли сообщения о сокращении инвестиций в альтернативную энергетику в Европе, США и Китае…

Причина вторая. Низкий КИУМ — это только половина беды. Вторая половина — это отсутствие гарантии получения энергии от альтернативных источников. Может набежать облако, внезапно стихнет ветер, и вот уже где-нибудь встанет прокатный стан, остановится метрополитен или случится ещё что-то похуже, вплоть до масштабных блэкаутов. Как бороться? Маневрировать мощностями «классических» источников — угольных, газовых, мазутных. Но это означает, что эти источники, во-первых, должны физически быть в наличии и, во-вторых, должны постоянно стоять «под парами» с минимальной нагрузкой и ждать срочной заявки на восполнение выбывающей мощности солнца или ветра. Это крайне неэффективный режим их работы. Кто оплатит издержки? По справедливости их надо бы отнести на альтернативщиков, но по факту относят на «классиков». Не честно. Ещё можно построить буферные гидроаккумулирующие электростанции по типу Загорской ГАЭС. При избытке электроэнергии в сети насосы перекачивают воду из нижнего водоёма в верхний, а при недостатке мощности в сети вода из верхнего водоёма самотёком стекает в нижний, вращая турбину и вырабатывая электроэнергию. Своего рода импульсная гидроэлектростанция с замкнутым по воде циклом. Хорошее решение, но дорогое, и не везде построить можно. И снова вопрос: куда отнести расходы на её сооружение? Т. е. получается, что энергия ветра и солнца как бы бесплатная, но по факту вполне себе имеющая цену, если справедливо рассчитать возникающие при её использовании издержки. Что это значит? Это значит, что нельзя неограниченно увеличивать процент альтернативной энергетики в общем балансе генерации без риска существенного сокращения и без того спорного экономического эффекта. Вклад в размере 10–15% от общей выработки относительно безопасен, но вклад в размере 20–25% уже начинает существенно усложнять задачу балансирования мощности с соответствующим ростом издержек.

Причина третья. Погодные условия. Перефразируя слова известного мультяшного персонажа о погоде в России, можно сказать следующее: не то, чтобы подходящей погоды совсем нет, она есть, но не совсем там, где хотелось бы.

Ветер. У нас прекрасный ветровой потенциал по северному побережью и на Дальнем Востоке:

Ветроэнергетические ресурсы России

И если на Дальнем Востоке (Камчатка, Сахалин, Владивосток) ветрогенерация действительно имеет реальные перспективы, так как в этих местах есть и ветер, и электрические сети, и потребители энергии, то в Заполярье всё очень грустно. Ветер есть, а ни потребителей, ни электросетей, ни даже дорог там нет. Ещё и температуры низкие, а влажность воздуха на побережье высокая. А это значит, высок риск обмерзания машин. Сравните с Европой, США или Китаем. Там куда ни плюнь — сплошное тёплое побережье. Ещё и люди живут рядом. Есть разница с нами? Вообще, побережья любых крупных водоёмов — это практически гарантированный ветер. Здесь у нас есть нераскрытый потенциал по Каспийскому и Азовскому морям, по дельте реки Волги и др. Вопрос только в экономической целесообразности (см. выше).

Солнце. С солнцем ситуация не лучше. КИУМ выше 0,1 получить сложно практически на всей площади страны. Это вам не Чилийская пустыня с 350 ясными сутками в году — там реально отработать с КИУМ 0,25. Но опять же Дальний Восток, Якутск, юг России обладают определённым потенциалом, который можно пробовать использовать при благоприятных условиях.

Ложка мёда. С другой стороны, у нас есть невероятное преимущество: протяжённость страны такая, что когда где-то ночь, где-то на другом конце страны уже день. А значит, можно лучше, чем где бы то ни было, «размазать» пики потребления и генерации за счёт построенной предками гигантской энергетической инфраструктуры.

Приход солнечной радиации в России.

Перспективы. Так что, получается, что у России нет перспектив в развитии альтернативной энергетики? Нет, не так. Перспективы есть. Но не в формате «не отстать, догнать или перегнать лидеров». Это невозможно по объективным причинам, описанным выше. Мы не догонять должны, нам нужно делать то, что имеет коммерческий потенциал в наших конкретных условиях. Что именно?

Кроме указанных выше перспективных районов по освоению промышленного ветра и солнца (прежде всего наш Дальний Восток, юг России и Восточная Сибирь) нам стоит обратить внимание на малую альтернативную энергетику. Энергетику, привязанную к конкретному объекту, к конкретному потребителю. В чём суть? Суть в том, что на генерирующей стороне энергия продаётся по цене до 1 руб. за 1 кВт*ч, а вот потребитель платит за неё уже не менее 4 руб. за 1 кВт*ч. Получается, что экономический эффект от внедрения альтернативной энергетики на стороне потребителя будет минимум в 4 раза больше, чем на стороне генератора. А это уже интереснее! В наших условиях речь прежде всего должна идти об энергии солнца для нужд частных домов. Почему? Потому что собственники частных домов достаточно обеспечены и мотивированы для установки солнечных систем без внешней финансовой помощи. Эти системы достаточно надёжны и просты в монтаже и обслуживании. Каковы плюсы этого решения для граждан и государства? Граждане экономят на оплате электроэнергии с горизонтом окупаемости вложенных средств в пределах 10 лет, а также получают моральное удовлетворение от причастности к большому делу — заботе о природе. Государство, не вкладывая ни копейки, обеспечивает рост доли альтернативной энергетики в общем балансе, улучшает свой международный имидж, стимулирует производство солнечных панелей и соответствующей электроники, увеличивает ВВП, улучшает отношение к власти со стороны общества и т. п. Очевидно, раз кто-то экономит на энергии, то есть и те, кто будет терять доход. Кто в этой схеме теряет? Электроснабжающие организации, безусловно, потеряют часть дохода, но на общем фоне их оборотов, честно говоря, это мизер. В качестве определённой компенсации сетевики получают сглаживание дневного пика нагрузки, т. к. обычно пик выработки энергии солнечными панелями совпадает с дневным пиком потребления. Едва ли объём выработки энергии такими системами превысит 5% в ближайшие 10 лет. А это значит, что никаких принципиальных сложностей для приёма этой мощности у сетей не будет. Это будет беззатратный, но очень важный шаг к действительно массовому внедрению альтернативной энергетики в жизнь общества.

Есть ли подобный опыт за рубежом? Конечно. Посмотрим, как это организовано в Нидерландах. Стоимость электроэнергии для физических лиц составляет примерно 30 евроцентов. Из них стоимость собственно энергии — 7 евроцентов, остальное — налоги, пошлины и т. п. выплаты. После согласования с местными энергоснабжающими организациями собственник устанавливает у себя двунаправленный счётчик электроэнергии и солнечные панели, работающие на сетевой инвертор (инвертор, работающий параллельно с сетью). В тёмное время суток дом ведёт себя обычно — потребляет энергию от сети, счётчик считает её количество. После восхода солнца энергия от солнечных панелей через сетевой инвертор начинает подмешиваться в домовую электросеть за счётчиком, тем самым снижая потребление от сети. Соответственно, счётчик продолжает считать энергию, но уже меньшим темпом. После того как выработка электроэнергии солнечными панелями достигает уровня полного потребления дома, потребление от городской сети прекращается, счётчик останавливается, а все нужды дома полностью обеспечиваются солнечными панелями. При дальнейшем росте выработки энергии солнечными панелями (или при снижении потребления домом) избыточная электроэнергия начинает выгружаться в городскую сеть, при этом счётчик начинает вычитать эту энергию из своих прежних показаний. К концу отчётного периода (у нас это 1 календарный месяц) возможны три варианта по балансу потреблённой и выработанной энергии:

• выработка энергии солнечными панелями за период не превысила потребления дома, в этом случае вы оплатите по тарифу 30 центов разницы между потреблением от сети и выработкой от солнца;
• выработка энергии солнечными панелями за период равна потреблению дома, в этом случае вам вообще не потребуется платить за электроэнергию;
• выработка энергии солнечными панелями за месяц превысила потребление дома, в этом случае сбытовая компания заплатит вам за «лишнюю энергию», но лишь по тарифу 7 евроцентов за кВт*ч.

Существующая у нас система не допускает выгрузки излишков электроэнергии в сеть физическими лицами. Соответственно, для накопления излишков требуются аккумуляторы, которые полностью убивают всю идею, полностью лишая её экономического смысла. Что мешает нам строить системы, как в Нидерландах? Технически — ничто. Сети менять не нужно, многие из применяемых в России электронных счётчиков изначально способны считать энергию в две стороны, сейчас эта функция отключена программно. Что реально мешает — это отсутствие государственной воли и соответствующей нормативно-правовой базы. В этой схеме самое прекрасное то, что государство не тратит ни копейки. Частники сами покупают солнечные батареи, контроллеры и инверторы — кто из экономии, кто из идейных экологических соображений — и пользуются ими. Дорогие аккумуляторы в такой схеме просто не нужны. Всё, что практически потребуется от энергетиков, — перепрограммировать счётчики. Вот примерная схема такой инсталляции:

Есть ли ещё актуальные применения для малой альтернативной энергетики? Есть. Это системы энергоснабжения для удалённых автономных объектов. По этой теме мы писали ранее про Чили.

Ещё вариант, близкий нашему профилю работы, — снижение пикового потребления энергоёмких объектов, например, вычислительных центров. В настоящее время мы работаем над подобным проектом за рубежом. На крыше ЦОД с пиковой мощностью 7,5 МВт будут установлены солнечные панели, дающие в летний полдень до 250 кВт электрической мощности. Что самое приятное, пик вырабатываемой панелями мощности точно совпадает с пиком энергопотребления ЦОДа (солнечная погода). Получаемый выигрыш PUE (своеобразный КПД использования энергии ЦОДом) составит не менее 5% при полной загрузке ЦОД и не менее 20% на первом этапе эксплуатации.

Потенциал энергосбережения в России

Для определения путей повышения энергоэффективности российской экономики необходимо определить, на каком уровне страна находится в настоящее время, и выявить потенциал энергосбережения. ЦЭНЭФ был проведен анализ различных секторов экономики, на основании которого выявлены и сформулированы необходимые действия для реализации потенциала снижения потребления энергии.

В Указе Президента РФ от 4 июня 2008 года № 889 «О некоторых мерах по повышению энергетической и экологической эффективности российской экономики» поставлен вопрос о повышении энергоэффективности, и сформулирована целевая задача снизить энергоемкость валового внутреннего продукта (ВВП) на 40 % по сравнению с 2007 годом. В связи с этим возникает ряд вопросов: насколько эта задача выполнима? можно ли поставить более жесткую задачу? и что, с точки зрения повышения энергоэффективности, происходит в стране и может измениться в ближайшие годы? Отвечая на последний вопрос, следует определить нынешнее положение в стране, и какие перемены произошли в России за последние годы.

При рассмотрении периода с 2000 по 2007 годы видно, что энергоемкость ВВП в стране действительно достаточно быстро снижалась. Результат зависит от методики расчета, но темпы снижения составляют примерно 4 % в год. Несмотря на такое быстрое снижение, все же в 2006 году Россия оставалась одной из самых неэнергоэффективных стран в мире (рис. 1). Она находится между Казахстаном и Украиной, а другие страны, причем не только более развитые, по уровню энергоемкости ВВП находятся на гораздо более благоприятной позиции. К сожалению, Россия занимает 12-е место в мире по энергорасточительности, даже несмотря на то, что в последние годы энергоемкость быстро уменьшалась.

Данные Международного энергетического агентства (МЭА), в долл. США
2000 года по ППС**

*ОЭСР – Организация экономического сотрудничества и развития.

**Паритет покупательной способности (ППС) представляет собой количество единиц валюты, необходимое для покупки сопоставимого стандартного набора товаров и услуг, который можно купить за одну денежную единицу базисной страны (или одну единицу общей валюты группы стран)

Что касается того, в каких секторах в стране происходил прирост энергопотребления за 2002–2007 годы, то в последние годы активно увеличивалось потребление энергии в двух секторах – в промышленности и на транспорте (рис. 2).

Прирост энергопотребления в 2002–2007 годах в России

Возникает вопрос: можно ли вообще снизить энергоемкость страны? Во многих публикациях утверждается, что Россия – не Америка, потому что у нас холоднее. А раз у нас холодно и большая территория, то высокая энергоемкость – это естественный результат. Отсюда делается вывод, что Россия обречена на низкий уровень развития, и поставленная задача снижения энергоемкости на 40 % становится невыполнимой.

На рис. 3 приведено сопоставление энергоемкости пар стран, которые находятся в очень близких климатических и культурных условиях, с примерно одинаковой плотностью населения, территорией и т. д. Можно видеть, что страны, которые шли по пути административного управления, централизованного планирования, всегда, как правило, в два раза менее энергоэффективны, чем страны с аналогичным климатом, но с рыночной экономикой. И причиной того, что энергоемкость в России значительно выше, оказалась не «цена холода», а «цена неволи».

Сопоставление энергоемкости стран

Если бы было можно сохранить среднегодовые темпы снижения энергоемкости ВВП на 4 %, то к 2020 году страна получила бы снижение на требуемые 40 %. Но вопрос: возможно ли это сделать? И само «если» имеет ли право на существование? Анализируя, за счет чего снижалась энергоемкость ВВП в нашей стране, поймем, что в основном оно происходило за счет структурных сдвигов в экономике, за счет того, что ВВП рос гораздо быстрее, чем промышленное производство и объем жилищного фонда. Благодаря этим структурным сдвигам и происходило снижение энергоемкости.

Сегодня, когда темпы экономики начинают замедляться, и темпы роста ВВП промышленности и жилого фонда становятся более близкими, вклад фактора структурных сдвигов существенно снижается. Если говорить о технологическом снижении энергоемкости, то за счет модернизации и замены оборудования в разных отраслях производства, которые были проанализированы ЦЭНЭФ, снижение получается очень умеренным, примерно на 1 % в год. Итак, за счет технологического процесса снижение энергоемкости равно только 1 % в год, за счет структурных сдвигов – на 3 %, и в результате получаем нужные 4 %. Но в перспективе эти структурные сдвиги существенно замедлятся, и задача снижения энергоемкости на 4 % в год становится очень трудно выполнимой.

Если не выполнить задачу снижения энергоемкости на 40 %, то возникает масса проблем:

• уменьшение энергетической безопасности и торможение экономического роста по причине либо технической, либо экономической недоступности энергоресурсов;
• снижение экспорта (импорта) энергоносителей и энергетический голод;
• неспособность выполнить геополитическую роль: Россия – надежный поставщик энергетических ресурсов, а значит, и гарант энергетической стабильности в мире;
• падение конкурентоспособности промышленности;
• ускорение инфляции за счет роста цен на газ, электроэнергию и тепло;
• рост нагрузки на семейные бюджеты и заступ за пороги платежеспособности;
• увеличение нагрузки на городские, региональные и федеральный бюджеты;
• высокий уровень загрязнения окружающей среды и эмиссии парниковых газов.

Для определения потенциала снижения потребления энергии, которым располагает Россия, был проведен анализ различных секторов экономики, на основании которого выявлены необходимые действия для его реализации. Все рассматриваемые объекты или установки были условно поделены на три группы. Каждой группе присвоен свой цвет по принципу светофора. Зеленый цвет обозначает самые энергоэффективные из действующих в настоящее время установки и объекты, соответствующие лучшим мировым образцам с наименьшей величиной удельного потребления энергии или близкими к нему показателями, желтый – объекты, которые соответствуют средним мировым образцам, красный – количество установок, нуждающихся в срочной замене или модернизации. На рис. 4 можно видеть пример распределения объектов по уровню энергоэффективности. Эти кривые низкой энергоэффективности и есть тот ресурс энергосбережения, обозначенный желтым и красным цветом над зелеными зонами, который можно использовать для обеспечения экономического роста. В разных секторах – и в промышленности, и в тепловых сетях, и в котельных, и в зданиях – располагается просто фантастический потенциал энергосбережения. При выполнении данной работы ЦЭНЭФ проанализировал все электростанции, выборочно около 300 систем теплоснабжения, для которых создавались специальные программы, проводились обследования, т. е. использовались совершенно реальные данные, а не академические расчеты.

Оборудование по уровню энергоэффективности при выполнении анализа классифицировалось следующим образом:

• «теоретический минимум» – величина удельного потребления энергии на производство необходимой работы или материальных преобразований, обусловленная законами термодинамики. Теоретический минимум достижим пока только в теории, а на практике еще нет. Есть теория, и согласно законам термодинамики, законам преобразования материалов можно иметь некоторый минимальный уровень расхода энергии на производство конкретной работы, товара или услуги;
• «практический минимум» – наименьшая практически достижимая в мире величина удельного потребления энергии с применением эффективных технологий – то, что сегодня достигнуто лучшими мировыми образцами в разных странах;
• «фактическое потребление за рубежом» – средняя или наиболее часто встречающаяся величина удельного потребления энергии в других странах;
• «лучший российский показатель» – наименьшая практически достижимая величина удельного потребления энергии в России;
• «средний российский показатель» – средняя величина удельного потребления энергии на основе статистических данных (использовалась для оценки потенциала повышения энергетической эффективности);
• «худший российский показатель» – самая неэффективная установка в России на основе данных статистической отчетности.

Согласно выбранной классификации, в России идет ориентация на «практический минимум».

ЦЭНЭФ рассмотрел 38 секторов потребления энергии, включая производство многих промышленных продуктов. И если посмотреть на суммарную кумулятивную оценку потенциала энергосбережения (рис. 5), то золотистая зона – это потенциал энергосбережения, которым страна располагает. Поскольку работа выполнялась совместно со Всемирным банком, за единицу измерения была принята тонна нефтяного эквивалента (тнэ), а не привычная нам тонна условного топлива.

Распределения объектов по уровню энергоэффективности

(Источник: Центр по эффективному использованию энергии)

Если говорить о техническом потенциале повышения энергоэффективности в привычных нам единицах, то он составляет 420 млн т. у. т., а это 45 % от сегодняшнего уровня потребления. Это равно 2 % мирового потребления энергетических ресурсов (больше годового потребления Украиной на обеспечение своих энергетических нужд) и соответствует почти годовому приросту потребления. То есть если бы был реализован этот потенциал энергосбережения, вся мировая экономика могла бы затормозить рост энергопотребления примерно на 1 год. Экономия природного газа составляет 240 млрд м 3 (55 %), что больше, чем экспортирует Россия (по предварительным итогам 2008 года экспорт природного газа составил 180–190 млрд м 3 ). Экономия электроэнергии – 340 млрд кВт•ч, при том что Россия потребляет сегодня больше триллиона. Экономия тепловой энергии – 844 млн Гкал (53 %). Снижение выбросов СО₂ – 793 млн т (50 %).

Суммарная кумулятивная оценка потенциала энергосбережения

Приростные капиталовложения, т. е. дополнительные, которые страна должна была бы вложить в повышение энергоэффективности, составляют 324–357 млрд долл. США. По сравнению с триллионом долларов, которые необходимо вложить в обеспечение наращивания производства различного рода энергетических ресурсов, увеличение добычи нефти, газа, производство электроэнергии на тепловых, атомных, гидроэлектростанциях и возобновляемых источниках и т. п., это не так много.

Как распределен данный потенциал? Существует мнение, что он находится в топливно-энергетическом комплексе и в промышленности. Однако исследование показало, что главный потенциал находится в зданиях, включая жилые, общественные, коммерческие и другие строения, кроме промышленных (рис. 6). За ними уже следуют промышленность, электротранспорт, электростанции, производство топлива, здания сферы услуг, котельные и т. п.

Распределение потенциала энергоэффективности по секторам экономики

При этом оказывается, что часть потенциала можно реализовать с отрицательными затратами, а это значит, что выгоды, которые получаются при его реализации, превышают затраты при его реализации. Таким образом, оказывается, что многие мероприятия можно реализовать без дополнительных затрат, получая чистые выгоды.

Перечислим основные барьеры повышения энергоэффективности:

• Недостаток мотивации. Мягкие бюджетные ограничения и изъятие получаемой экономии в бюджетном и тарифном процессах. Например, если в школе или в больнице был сэкономлен какой-то объем энергоресурсов, то бюджет эту экономию изымет. Аналогично в тарифном процессе: если экономия получена в системе теплоснабжения, то тарифообразователь экономию, как правило, изымает, несмотря на то что некоторые нормативные положения запрещают это делать.
• Недостаток информации. Информационное и мотивационное обеспечение подготовки и реализации решений часто игнорируется. В стране большой выбор энергоэффективных лампочек, но кто знает о даваемой ими экономии? Даже плакаты, которые сегодня размещены на московских улицах, призывают экономить электроэнергию, но не объясняют, кому это нужно.
• Недостаток финансовых ресурсов и «длинных» денег. Требования к окупаемости проектов по повышению энергоэффективности и снижению издержек существенно более жесткие, чем требования к проектам с новым строительством. Действительно, во многих случаях нужно вкладывать средства. И те, полученные при анализе, 320–350 млрд долл. США нужно найти и вложить. Но обычно в стране проблемы дефицита решаются за счет наращивания производства, а не за счет повышения энергоэффективности. Конечно, мы медленно движемся в сторону энергосбережения – пока это не вошло в нашу культуру и не стало правилом.
• Недостаток организации и координации. Имеет место на всех уровнях принятия решений. Например, на федеральном уровне практически нет федеральной политики повышения энергоэффективности. Такая политика есть на уровне Москвы, в Татарстане, на Магнитогорском металлургическом комбинате, на «Северстали», которые заняли 600 млн евро у Европейского банка реконструкции и развития на реализацию планов повышения энергоэффективности. Но на уровне страны в целом, имеющей такой огромный потенциал энергосбережения и массу проблем в экономике, особенно в сегодняшней кризисной ситуации, такой политики нет. В стране принят Федеральный закон «Об энергосбережении» № 28-ФЗ от 3 апреля 1996 года, от которого мало пользы, и практически нет федеральной программы, нет финансирования из федерального бюджета энергосберегающих мероприятий. А в других странах, например в Корее, Японии, США, Голландии, с очень и не очень рыночной экономикой сегодня выделяются фантастические по нашим меркам деньги на реализацию энергоэффективных программ.

Когда мы говорим об энергоэффективности, у нас нет материального ощущения ресурса энергоэффективности. При постройке атомной электростанции можно видеть: вот она – АЭС, при освоении какого-нибудь нефтяного месторождения – вышки, качающие нефть. А вот ресурс эффективности очень сильно распределен. Никто не собирает, не систематизирует этот опыт, и ресурс практически остается невидимым. Чтобы он стал видимым, нужно представить товар лицом, но, к сожалению, у нас в стране этим пока никто не занимается, поэтому к данному ресурсу многие относятся с большим недоверием: что такое «энергоэффективность», как ее пощупать, посмотреть, увидеть? Называются огромные цифры экономии, но мы даже не понимаем, не ощущаем, из чего эти цифры могут складываться.

Распределение уровня активности отдельных стейкхолдеров в сфере повышения энергоэффективности

Мало кто задумывается, но у нас в стране очень большие проблемы менталитета:

• Во-первых, мы в основном ориентируемся на ценности выживания, наша задача – выжить, а не самовыразиться. Поэтому мы все время живем вчерашним днем, а не сегодняшним и тем более не завтрашним.
• У нас довольно много индивидуализма. Этнографами были проведены специальные исследования и оказалось, что жители нашей страны – самые большие индивидуалисты. Поэтому нам трудно формировать устойчивые коалиции для обеспечения интересов отрасли повышения энергоэффективности, где очень ограничена централизация.
• Высока дистанция от власти. Эксперты и власть друг друга плохо слышат и понимают. Централизованное планирование и огромное влияние монопольных структур – не самая лучшая среда для устойчивого повышения энергоэффективности.
• Избегание неопределенности. Мы живем и работаем в условиях неопределенности, действуем по стереотипам, в которых не укоренился рациональный стиль поведения. Эффект от мер по повышению энергоэффективности воспринимается как менее гарантированный. Например, многие полагали, что цены на нефть и газ будут всегда высокими, и, исходя из этого, строили свои инвестиционные планы. А сегодня оказалось, что цены снижаются, и инвестиционные программы и планы многих предприятий стали сворачиваться. То есть неопределенность в ТЭК выше, чем в повышении энергоэффективности.
• Низкая долгосрочная ориентация, а все вопросы надо обязательно проигрывать на перспективу. Наша неспособность решать стратегические задачи и осознать, какие выгоды в решении перспективных экономических задач дает повышение энергоэффективности, заставляет действовать по принципу «Пока гром не грянет…». А оказывается, что самый надежный ресурс, который всегда с нами, – это ресурс повышения энергоэффективности, потому что мы накопили такой потенциал, что он от нас уже никуда не денется. Мы можем его использовать.
• Готовность поговорить, но не готовность делать. В 2000 году автором статьи написана книга «Энергоэффективность: от риторики к действию», где он пытался убедить правительство перейти от разговоров к делу. Но пока мы занимаемся разговорами больше, чем делаем.

Вот потому, что у нас такие ментальные особенности, мы никак не можем создать коалицию заинтересованных сторон. На рис. 7 показаны разные заинтересованные стороны. Желтым цветом показан их уровень заинтересованности в деятельности по повышению энергоэффективности, а красным – уровень незаинтересованности. К сожалению, преобладает красный цвет. Необходимо, чтобы больше формировалось коалиций, которые бы двигали экономику и общество страны в сторону повышения энергоэффективности.

Если мы ставим себе задачу снизить энергоемкость ВВП на 40 %, то для ее решения нужно полностью реализовать весь потенциал энергосбережения, описанный выше. Снижение энергоемкости ВВП России в 2007–2020 годах до заданного уровня возможно только при следующих условиях:

• при реализации политики, нацеленной на полную ликвидацию разрыва в уровнях энергоэффективности технологий производства основных товаров и услуг в России с лучшими мировыми образцами к 2030 году;
• при использовании более жесткого, чем в «инновационном» сценарии (снижение энергоемкости на 4 % в год), графика повышения цен на энергоносители: после 2012 года цены должны расти на 13 % в год вплоть до 2020 года.

Более жесткие целевые задания по снижению энергоемкости ВВП на 2020 год можно считать практически недостижимыми. Для построения в стране энергоэффективного общества необходимо, чтобы энергоемкость ВВП снизилась к 2010 году на 12–14 %, к 2015 – на 28–30 %, к 2020 году – на 35–45 %, к 2030 году – на 50–63 %. Анализ международного опыта показывает, что наивно полагать, будто выход на уровень «инновационного» сценария можно получить автоматически простой экстраполяцией темпов, сложившихся в 2000–2007 годах.

И если рассмотреть те задачи, которые нужно решить за счет снижения энергоемкости и повышения энергоэффективности, то оказывается, что в стране нужно сэкономить 1 018 млн т. у. т. Из чего складывается данная цифра? В России сегодня добывается 702 млн т. у. т. нефти, 748 млн т. у. т. газа, 190 млн т. у. т. угля и только 60 млн т. у. т. атомной энергии. А эти крупнейшие отрасли – нефтяная, газовая промышленность, атомная энергетика – промышленные монстры. Возьмем атомную энергетику. Сегодня за счет государственного бюджета строится много атомных электростанций. Есть план развития строительства атомных электростанций до 2015 года, выделены финансовые ресурсы, значительная часть их идет из государственного бюджета. А как решается задача экономии 1 018 млн т. у. т. в сфере повышения энергоэффективности? Какие ресурсы выделены, кто занимается организацией этого процесса, каким образом мы сможем этого достичь? К сожалению, данные вопросы остаются без ответа. Сектор энергоэффективности, который должен решить многократно более существенные по масштабу проблемы, – это разрозненный состав специалистов, которые друг друга убеждают в том, что надо повышать энергоэффективность, но пока мало что могут сделать. А значит, нужно сформировать совершенно новую отрасль экономики, которая будет заниматься повышением энергоэффективности и которая сможет этот потенциал реализовать.

Энергосбережение в России

В современных условиях одной из актуальных проблем, стоящих перед нашей страной, является уменьшение энергопотребления и более рациональное использование энергоресурсов. Достигнуть этого можно только путем комплексного применения передовых энергосберегающих технологий и внедрения мер организационного характера, направленных на энергосбережение.

Особенности энергосбережения в России

Энергосбережение России, несмотря на активизацию работы в этом направлении в последнее десятилетие, фактически находится еще в зачаточном состоянии. На Западе внедрение энергосберегающих технологий осуществляется с довоенного периода, а наиболее активное их развитие начинается с 1970-х годов, после масштабного энергетического кризиса. Тогда в большинстве развитых стран были разработаны соответствующие законодательные акты, начали внедряться меры нормативного, тарифного, технологического характера, направленные на энергосбережение.

В СССР энергетика развивалась по экстенсивному пути. Увеличение потребности промышленности и бытовой сферы в электроэнергии компенсировалось введением новых генерирующих мощностей. Искусственно заниженные тарифы на электроэнергию, тепловую энергию и другие энергоресурсы для бытовых потребителей никак не стимулировали к их экономии. Поэтому всерьез никаких действенных мер не разрабатывалось. В результате к началу нового века мы получили серьезные проблемы энергосбережения в России. С другой стороны, на сегодняшний день наша страна имеет огромный потенциальный ресурс, который может быть использован при условии успешного повышения энергоэффективности в промышленности и бытовой сфере.

Законодательное обеспечение энергосбережения

Реализация энергосбережения в России невозможна без соответствующего законодательного обеспечения. В последние годы в этом направлении было принято несколько важных нормативных актов. Основным из них является закон № 261-ФЗ «Об энергосбережении и повышении энергетической эффективности». Им, в частности устанавливается необходимость соответствия вводимых зданий и сооружений требованиям эффективности, определяется комплекс мер по рациональному использованию энергоресурсов, введены последовательные ограничения на оборот электрических ламп накаливания в плоть до полного прекращения их использования. Также установлен порядок субсидирования и другие меры по стимулированию энергосбережения в России.

Кроме того, Правительством была утверждена государственная программа РФ «Энергосбережение и повышение энергетической эффективности на период до 2020 г.», которой предусматривается снижение энергоемкости ВВП России к 2020 году по сравнению с 2007 годом не менее чем на 40%, достижение суммарной экономии электроэнергии за этот период на уровне 630 млрд. кВт*ч.

Пути энергосбережения в России

Развитие энергосбережения в России требует проведения фундаментальных исследований, на выработку энергосберегающих технологий с учетом отечественного климата и особенностей отечественных промышленных и жилых объектов. Разумеется, должен использоваться успешный зарубежный опыт с адаптацией к российским условиям.

Основными путями энергосбережения в России сегодня можно назвать следующие направления:

• модернизация производства с внедрением энергоэффективных технологий и оборудования;
• повышение энергоэффективности зданий и сооружений;
• стимулирование потребителей к рациональному использованию электроэнергии за счет организационных и нормативных мер, тарифной политики, субсидирования повышения энергоэффективности объектов.

Кроме того, реализация энергосбережения в России требует внедрения автоматизированных систем учета, как в промышленности, так и в жилой сфере.

ДАЮ 32 БАЛЛА!!
Где в России имеются возможности для экономии энергии?

На сегодняшний день существуют самые разнообразные пути экономии электроэнергии, которые могут оказаться либо эффективными, либо не очень. Рассмотрим способы экономии электроэнергии, которые наиболее часто встречаются в работе предприятий и организаций и позволяют существенно сокращать объем используемого электричества, при этом сохраняя, а порой и увеличивая полезный эффект от его применения.

В системы экономии электроэнергии на предприятии должны входить и контроль за режимом горения осветительных приборов, и установка в схемах электроснабжения устройств защитного отключения, и использование реле времени, датчиков присутствия и движения, и комплексная замена устаревшего электрооборудования на более совершенное, а значит, и более экономичное. В офисах рационально использовать компьютерную и оргтехнику, что позволит реально сэкономить ни один десяток кВт∙ч в месяц [2].