О каком сражении вспоминает маршал Жуков Г.К.?
«В воздух взметнулись тысячи разноцветных прожекторов. По этому сигналу вспыхнули 140 прожекторов, расположенных через каждые 200 метров. Более 100 миллиардов свечей освещали поле боя, ослепляя противника и выхватывая их темноты объекты атаки для наших танков и пехоты. Это была картина огромной впечатляющей силы…»
Жуков в своей знаменитой книге "Воспоминания и размышления"описывае т ход многих сражений,от битвы под Москвой до Берлинской наступательной операции.Приведенный выше отрывок относится к битве за Берлин(16.04.1945-2. 05.1945),которую в свою очередь можно разделить на несколько этапов. Именно этот отрывок описывает так называемый штурм Зееловских высот,оборонительный рубеж,прикрывавший Берлин с восточного направления и расположенный на высотах примерно в 100 километрах от Берлина. С 16 по 19 апреля этот рубеж был преодолен.На этом этапе войска немецкой 9 армии были перемолоты и столицу Германии стало просто некому оборонять. После этой битвы, у немцев для обороны такого огромного города практически не осталось достаточного количества профессиональных военных и бронетехники. Для обороны города пришлось привлечь всех кто хотя умел и готов был стрелять.
Прожекторная атака Зееловских высот
Думаю, большинство моих читателей смотрели фильм начала 70-х годов «Освобождение». В четвертой серии было показано, как наши войска начали наступательную операцию на Берлин, столицу Третьего рейха, крупный город, в котором каждым дом, улица, канал, мост представлял очаг сопротивления. Но до Берлина надо было дойти еще целых 60 км через хорошо укрепленные позиции немцев, особенно на Зееловских высотах. И по задумке командующего 1-м Белорусским фронтом маршала Жукова, первая атака на эти высоты началась за 2 часа до рассвета при свете зенитных прожекторов. Все это красочно изображено в сериале «Освобождение».
После мощного авиационного и артиллерийского огневого налёта сразу вспыхнули сотни зенитных прожекторов. Их свет был направлен прямо на позиции противника, ослепил и ошеломил его. В то же время он подсвечивал поле боя и помогал прицельно стрелять нашей атакующей пехоте и танкам… Примерно так обычно описывают начало Берлинской наступательной операции в Первом Белорусском фронте под командованием маршала Георгия Жукова 16 апреля 1945 года.
Незадачливый Куропаткин
Иногда можно встретить утверждения, что прожекторная атака Жукова была первой такой в истории войн. Это, несомненно, не так. Идея подсвечивать ночное поле боя (причём, конечно, так, чтобы было удобно своим войскам, и слепить противника) возникла под влиянием франко-прусской войны 1870-71 гг. Сначала инженеры придумывали использовать для этого дела газовые фонари, а вскоре подоспело и изобретение электрической лампочки. Правда, войны в Европе ещё долго не было, и первое «боевое» использование прожекторов относится к колониальным кампаниям: в 1906 году англичане применили их в Южной Африке при усмирении восставших зулусов. В Первую мировую войну уже каждая приличная воюющая страна обзавелась прожекторами, которые использовались не только для освещения поля боя ночью, но и для обнаружения вражеских аэропланов и дирижаблей – ведь впервые война перенеслась с поверхности земли в воздух. Ну, а первая попытка использовать свет прожекторов для психологического воздействия на врага была предпринята Русской армией.
Вечером 9 (22) января 1916 года командир Гренадерского корпуса генерал от инфантерии Алексей Куропаткин – тот самый незадачливый главнокомандующий в злосчастной войне с Японией – отдал приказ произвести атаку на врага с помощью прожекторов. Это было на Северном фронте в Лифляндии. Затея оказалась крайне неудачной. Свет приборов не ослепил немцев, зато позволил им обнаружить группы подползающих к колючей проволоке русских пехотинцев, одетых в зимние белые маскхалаты. Огнём артиллерии немцы быстро погасили прожектора и покромсали солдат Киевского и Таврического пехотных полков. Быть может, и атака в Берлинской операции не привела к подобному печальному результату лишь потому, что была обеспечена подавляющим превосходством советских войск в силах и средствах, а вовсе не ошеломляющим воздействием света прожекторов?
Прожекторные атаки во Второй мировой
Кому именно в Красной Армии принадлежала идея массированного применения прожекторов в ночной атаке, установить сейчас невозможно. Неизвестно также, вспомнили ли при этом про неудачный опыт генерала Куропаткина в Первой мировой. Во Вторую мировую тоже было немало случаев, когда наступающая сторона применяла прожекторы для ночного наземного боя. Так, 30 августа 1941 года этот приём успешно применили войска германского 52-го армейского корпуса генерала фон Бризена при захвате плацдарма на Днепре. В феврале 1944 года прожектора привлекал для наступления командующий советским Ленинградским фронтом генерал армии (на тот момент) Леонид Говоров, а в декабре 1944 года с «прожекторной атаки» начал прорыв в Арденнах командующий 5-й танковой армией вермахта генерал фон Мантёйфель. Использовались прожектора и в обороне. Так, прожекторные роты ПВО помогали при отражении немецких танковых атак во время битв за Москву и Сталинград. Несомненно, однако, что Жуков первым применил это средство в масштабе целого фронта.
Подготовка и применение
Подготовка к прожекторной атаке началась в Первом Белорусском фронте в феврале 1945 года. Тогда было проведено первое тактическое учение с использованием прожекторов, после которого маршал Жуков отдал приказ готовить такую атаку. В марте состоялось ещё два таких учения. Накануне 16 апреля 143 зенитных прожектора 43-го зенитного прожекторного полка и двух зенитных прожекторных батальонов ПВО были размещены на позициях 3-й и 5-й Ударных, 8-й гвардейской и 69-й армий, которым предстояло прорывать первую полосу обороны противника напротив Кюстринского плацдарма. Прожектора устанавливались в удалении 400-800 метров от переднего края обороны и на расстояниях 100-250 метров один от другого. Свидетельства применения прожекторов, записанные по горячим следам в журналы боевых действий, указывают, чаще всего, на его неэффективность. Поднятая взрывами снарядов и бомб пыль, дым многочисленных пожаров свели все усилия осветительных рот практически на нет. Кроме того, ответный огонь противника вывел из строя немало прожекторов, а в ряде мест прожектора были расставлены неудачно. Несмотря на это, Жуков, давая в июне 1945 года пресс-конференцию в завоёванном Берлине, выделил именно прожекторную атаку как нечто выдающееся.
Свет не мог пробиться сквозь дым. Почти год спустя, 9-12 апреля 1946 года в Бабельсберге прошла научно-практическая (секретная, разумеется) конференция военачальников Группы советских войск в Германии, посвящённая разбору Берлинской операции. Жуков к тому времени был уже отозван в Москву, и командующие имели возможность высказываться сравнительно свободно, не опасаясь за последствия для себя. Некоторые весьма критически оценивали результат применения прожекторов. Особенно скептичен был командующий 8-й гвардейской армией генерал-полковник (будущий маршал) Василий Чуйков. По его словам, после артиллерийской подготовки поле боя застилала стена дыма и пыли, и невозможно было даже понять, светят прожектора или нет. Если бы прожектора поставили напротив не атакованных участков, они принесли бы больше пользы в плане обмана противника. О том же говорил и маршал бронетанковых войск Павел Ротмистров. Он добавил, что свет прожекторов, отражаясь от поднятых столбов дыма, создавал впереди танков сплошную световую завесу и мешал ориентации танковых колонн при их движении!
Некоторые другие командующие, однако, положительно оценили эффект применения прожекторов. Наверное, наиболее взвешенную оценку дал начальник штаба 1-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенант Дмитрий Бахметьев, сказав, что такое использование нельзя делать правилом – всё зависит от конкретной обстановки. Надо учесть, что перед началом Берлинской операции советские войска имели значительный численный перевес над противником. Даже по официальным советским данным он выражается в таких общих цифрах: в 2,5 раза в людях, в 4,1 раза по количеству танков и САУ (штурмовых орудий), в 4 раза по орудиям и миномётам, в 2,3 раза в авиации. На направлениях главных ударов это превосходство было ещё больше. Очевидно, что при столь впечатляющем превосходстве Красной Армии успех Берлинской операции был обеспечен без прожекторной иллюминации, эффект которой оказался сомнителен для очень многих участников битвы. Разнится даже информация о количестве световых приборов, которые тогда использовались.
Так сколько их было? Маршал Георгий Жуков, которому принадлежала идея использовать прожекторы при атаке на немецкие позиции, утверждал, что тогда работало 140 осветительных приборов (для придания весомости этой акции теми, кто настроен оценивать ее комплиментарно, часто упоминается такая единица энергетической мощности как миллионы и даже миллиарды свечей). Писатель Юлиан Семенов в книге «Приказано выжить» упоминает о «тысячах» прожекторов. Оперативная сводка советской 5-й ударной армии приводит данные о 26 единицах. Историки утверждают, что для усиления эффекта воздействия прожекторной техники на противника ее количество в воспоминаниях военачальников было умышленно преувеличено.
В чем заключалась польза прожекторов?
По мнению Жукова, использование прожекторов дало двойной эффект – тем самым подсвечивались пути наступления в ночной атаке, особенно для тяжелой техники и одновременно ослеплялся противник, которого дезориентировал мощный свет. Впоследствии были опрошены раненые, которые участвовали в штурме Зееловских высот. Часть из них согласились с тем, что для танкистов и самоходчиков прожекторная подсветка оказалась действительно на пользу. Допрошенные пленные немцы говорили об использовании русскими нового оружия, панике в своих подразделениях – они не сразу поняли, что происходит.
От них на самом деле не было толку? Такого мнения придерживался командующий 8-й гвардейской армией Василий Чуйков. По воспоминаниям Чуйкова, предварительная почти получасовая артподготовка по позициям противника создала сплошную плотную дымно-пыльную завесу, и свет прожекторов не в состоянии был ее пробить. Командный пункт армии, на котором находился и Чуйков, накрыла мгла, управлять войсками могли только по телефону и используя посыльных. Эти последствия артподготовки вкупе с подсветкой, по мнению Чуйкова, сильно осложнили наступательную операцию. Чуйков считал, что если бы прожекторы установили не на активных наступательных участках, возможно, пользы от них было бы больше. Оперативная сводка одной из советских ударных армий свидетельствовала, что свет прожекторов зачастую дезориентировал и наших бойцов. Кроме того, помимо пыльно-дымной завесы существовал и другой фактор, позволявших сделать вывод о низкой эффективности воздействия прожекторной атаки: почти половина из 26 световых аппаратов, согласно данным все той же оперсводки, бездействовали – часть из них вывели из строя пулеметы противника, а большинство не работали потому, что командиры прожекторных рот так и не смогли толково организовать и проконтролировать этот процесс. В результате свет прожекторов доставал только до переднего края глубоко эшелонированной обороны противника, и польза от него оказалась незначительной.
Прожекторы для ослепления врага в какой битве
Прожекторные атаки во Второй мировой
Подготовка и применение
Свет не мог пробиться сквозь дым
АНТИФИШКИ
Всё о политике в мире
- Кто вы, доктор Зорге? Почему СССР до 1964 года не признавал знаменитого разведчика
- Личный враг Гитлера: чем прославилась советская разведчица Надежда Троян
- Реставрация медведя из СССР. Результат — просто заглядение!
- Как это было: 20 девушек из лихих 90-х
- 15 фото, сакральный смысл которых понятен лишь тем, кому повезло родиться в СССР
Не надо вводить в заблуждение самовыдуманной и выковаренной из носа дезинформацией! Предлагаю вашему вниманию официальный документ,представленный на сайте "память народа" Журнал боевых действий 240 гвардейский стрелковый полк 74 гвардейской стрелковой дивизии (240 гв. сп), страница 108 чётко описывает настроение немецких войск
Описывает период с 01.01.1945 по 29.05.1946 г.
Журналы боевых действий. Дата создания документа: 29.05.1946 г.
Архив: ЦАМО, Фонд: 6708, Опись: 177723, Дело: 3, Лист начала документа в деле: 1
Ночная атака на Зееловские высоты и прожекторы маршала Жукова
Штурм второй полосы обороны Берлина — Зееловских высот известен и по мемуарам, и по ряду книг и художественных фильмов, где панорамы ночного боя то и дело перерезают мощные лучи зенитных прожекторов, направленные не в небо, а вдоль земной поверхности.
Вот как описал всё это Юлиан Семёнов в одной из своих «штирлициан» — романе «Приказано выжить»:
«Понятие «хруст», приложимое, как правило, к явлениям физическим, в равной мере может быть спроецировано на то, что случилось 16 апреля сорок пятого года, когда после того, как войска Жукова, включив тысячи (выделение моё. — С.К.) прожекторов, обрушили на позиции немецких войск, укрепившихся на Одерском редуте, ураган снарядов, мин и бомб».
А вот что читаем мы у самого Жукова, в его «Воспоминаниях и размышлениях»:
«Готовя операцию, все мы думали над тем, что ещё предпринять, чтобы больше ошеломить и подавить противника. Так родилась идея ночной атаки с применением прожекторов.
Решено было обрушить наш удар за два часа до рассвета. Сто сорок (выделение моё. — С. К.) зенитных прожекторов должны были внезапно осветить позиции противника и объекты атаки».
«В воздух взвились тысячи разноцветных ракет. По этому сигналу вспыхнули 140 (точнее, их было 143. — С. К.) прожекторов, расположенных через каждые 200 метров. Более 100 миллиардов свечей освещали поле боя, ослепляя противника и выхватывая из темноты объекты атаки для наших танков и пехоты. Это была картина огромной впечатляющей силы, и, пожалуй, за всю жизнь я не помню подобного ощущения…
…Гитлеровские войска были буквально потоплены в сплошном море огня и металла. Непроницаемая стена пыли и дыма висела в воздухе, и местами даже мощные лучи зенитных прожекторов не могли её пробить».
Юлиан Семёнов, как видим, был не просто неточен, но принципиально неточен. Тысячи прожекторов и сто сорок три — очень разные вещи. И в этой мелкой, казалось бы, детали хорошо выявляется то, как часто нам вместо точной информации подсовывают миф, уверяя, как это любил делать Валентин Пикуль, что «придумать можно и покруче».
Но если бы коллизия с прожекторами маршала Жукова ограничивалась лишь этим забавным количественным «проколом» создателя Штирлица — это было бы полбеды.
Беда в том, что саму идею разные авторы оценивают по-разному.
С одной стороны, прожекторная атака была абсолютно новым тактическим приёмом, реально использовавшимся в истории войн один раз — под Берлином. Набрать какую-то статистику, следовательно, возможности не было.
С другой стороны, та непроницаемая стена пыли и дыма, которая висела в воздухе над полем боя и которую не могли пробить даже мощные лучи прожекторов, дала основания для утверждений, что вся затея Жукова была непродуманным маршальским фокусом — мол, гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним — ходить.
Говорили и так… Мол, Жуков демонстрировал возможности прожекторов на полигоне, когда никакие непроницаемые стены дыма в воздухе не стояли. А в реальном бою толку от прожекторов не было.
Так было или не было? Был ли успеху «прожекторной» затеи? Миф её успех или не миф?
Что ж, немного остановиться на этом у нас возможность есть, познакомившись вместо домыслов с документом.
Итак, в политическом донесении начальника политического отдела 69-й армии от 18 апреля 1945 года начальнику Политического управления 1-го Белорусского фронта «о некоторых итогах и недостатках первого дня боя на Одерском плацдарме» — документе полностью конкретном, честном и толковом — сообщается, что в беседах с ранеными были поставлены такие вопросы:
1. Доведение боевой задачи до личного состава.
2. Как прошла артиллерийская подготовка.
3. Действие прожекторов в момент атаки.
4. Организация взаимодействия на поле боя.
5. Награждение раненых.
6. Организация эвакуации с поля боя раненых, уход за ними в госпиталях.
По третьему пункту «Действие прожекторов в момент атаки» начальник политотдела 69-й армии гвардии полковник Вишневский докладывал:
«Подавляющее большинство раненых заявило, что пехота дружно поднялась в атаку с момента окончания артподготовки и включения прожекторов.
Командир взвода 77 гв. сд (гвардейский стрелковой дивизии. — С.К.) мл. лейтенант Дмитриев заявил: «Мы пошли в атаку дружно, буквально прижимаясь к разрывам наших снарядов. В первых двух траншеях немцев было мало, они охотно сдавались в плен. Сильное сопротивление противник начал оказывать лишь с 4-й траншеи, до этого во взводе потерь не было. Наступательный порыв у всех бойцов был высокий».
О действии и эффективности прожекторов во время атаки и боя в глубине обороны противника раненые высказывались противоречиво.
Одни (большинство) заявляют, что свет прожекторов ослеплял противника, освещал впереди лежащую местность, что дало возможность передвигаться вперёд и сравнительно быстро овладеть тремя траншеями противника.
Особенно хорошо отзываются о действиях прожекторов танкисты и самоходчики, которые, используя свет, двигались со своими танками и самоходками в условиях ночного боя не вслепую.
Другая группа раненых отрицательно оценивает действие и использование прожекторов, которые не давали большой видимости вперёд, ввиду наличия большого дыма и пыли после артподготовки, а также предутреннего тумана, ограничивавшего видимость.
Некоторые раненые заявляли, что именно прожекторный свет дал возможность противнику сосредоточить свой огонь по местам скопления наших войск, чем объясняются такие большие потери».
Как видим, оценки различаются с перевесом в пользу идеи Жукова. И она, судя по свидетельствам участников реального боя, была действительно неплоха. Даже если прожекторы не пробивали завесы дыма и пыли, они всё равно обеспечивали приличную освещённость, а то, что некоторые раненые объясняли наши большие потери подсветкой скоплений собственных войск, надо отнести скорее к специфике психологического состояния части раненых в зависимости от характера и причины ранения.
Однако это — не всё о прожекторах маршала Жукова. Дискуссия имела продолжение и после войны. С 9 по 12 апреля 1946 года в пригороде Берлина — Бабельсберге, в здании штаба Группы советских оккупационных войск в Германии под руководством генерала армии Соколовского, проходила первая научная конференция по изучению Берлинской операции войск 1-го Белорусского фронта.
Выступления там были весьма конкретными и откровенными. Конечно, как это бывает у генералов, а тем более — у генералов-победителей, а тем более — победителей в серьёзной войне, амбиции у выступавших порой проявлялись явственно. Однако и «по делу» было сказано немало.
Насчёт прожекторов мнения у генералов разделились. Так, начальник штаба 1-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта генерал-лейтенант Д.Д. Бахметьев говорил:
«Хочется мне, товарищи, также остановиться на прожекторах…
В… Берлинской операции прожектора можно было применить один раз, но вводить этот принцип в систему нельзя…»
А далее он сравнил новый тактический приём с другим, очень старым приёмом. Мол, некий «китайский полководец древних времён» направил ночью на врага 5000 баранов с привязанными к ним пучками соломы, чем обеспечил успех ночной битвы. Но когда противник, в свою очередь, решил применить тот же приём и через какое-то время бросил в ночной «бой» баранье «войско» в 10 000 голов, то его просто пропустили через свои боевые порядки и потом, как выразился генерал Бахметьев, «употребили на шашлык».
Кое-кого это сравнение обвдело, хотя резон в нём был — методы, подобные «прожекторному», вряд ли можно вводить в уставную норму, хотя где-то они ещё могли и пригодиться.
Представитель Генерального штаба генерал-майор Платонов был как раз за прожектора:
«…Маршал готовил удар ночью с применением большой массы прожекторов. Практика показала всю состоятельность этих мероприятий… Показаниями пленных было установлено, что противник был введён в заблуждение — атаки ждал утром. Ночные действия наших войск с применением прожекторов внесли дезорганизацию».
А командующий 8-й гвардейской армией генерал-полковник В.И. Чуйков был категоричен:
«Есть замечания у меня в отношении прожекторов. Здесь Василий Иванович Казаков доложил, что с момента перехода в атаку 14 миллионов свечей (у Чуйкова так. — С.К.) зажглось и стало освещать путь к победе нашей пехоте и танкам. Цифра, конечно, астрономическая, но мы отлично знаем, что после 25-минутного артиллерийского налёта такой мощности, как было на плацдарме, ничего нельзя было увидеть. Хотя бы вы тут зажгли и 14 триллионов свечей, вы всё равно ничего не увидите, потому что всё поле закрывается стеной пыли, гари и всем, чем хотите. Василий Иванович, когда мы с вами сидели вот на этой высоте 81,5, когда засветились прожекторы, которые находились в 200–300 метрах от нас, мы их с вами не видели и не могли определить, светят они или нет. Я считаю, что если бы прожекторы были поставлены на пассивных участках, они больше принесли бы там пользы… прожекторные роты понесли потери. Сожгли много свечей, но реальной помощи войска от этого не получили».
С другой стороны, боевой командир 79-го стрелкового Берлинского корпуса генерал-лейтенант С.Н. Перевёрткин высказал мнение прямо противоположное:
«Я на всех вопросах останавливаться не буду. Два слова только о прожекторах. Находясь от переднего края в 200 метрах, во второй траншее, я пришёл к глубокому убеждению со своими командирами дивизий и полков, что прожекторы, безусловно, сыграли свою роль во второй атаке. Совершенно правильно, что 114 [у Перевёрткина так. — С.К.) миллионов свечей не могли пробить толщу пыли, но прожекторы, стоявшие сзади, освещали местность танкам, которые начали движение с исходного положения до первой траншеи противника. Пехота чувствовала себя увереннее. Показания пленных говорили, что немцы видели этот свет и считали, что русские применили какое-то совершенно новое оружие. Поэтому определённый результат и эффект от применения прожекторов был. В полосе корпуса действовало 12 прожекторов».
В этой по сути мелкой, но ставшей широко известной, детали Берлинской битвы оказались хорошо высвеченными (как под лучами прожектора) детали далеко не мелкие.
Например, то, что разным участникам войны одно и то же событие на поле боя ввдится на разных уровнях по-разному. И если солдату не обязательно уметь смотреть на предстоящий и идущий бой глазами полководца, то полководцу надо уметь смотреть на битву и глазами солдата.
В то же время плохо, когда какие-то рядовые той войны или, что ещё хуже — её современные интерпретаторы, начинают обсуждать ту войну как полководцы. Имея возможность судить о происходившем лишь на уровне края окопа (или вообще на уровне письменного или компьютерного стола), они высказывают «глыбокомысленные» стратегические соображения и вольно или невольно порождают не истину, а мифы.